Глава 4

ГЛАВНЫЙ БЕСПРЕДЕЛЬЩИК

Громкие убийства двух крымских криминальных "китов", В. Башмакова и Е. Поданева, расстрел руководства Христианско-либеральной партии открыли эпоху большой гангстерской войны на полуострове, которая до этого проявлялась в виде отдельных эксцессов.

Эта война длилась в течение нескольких лет. В смертельной схватке в ней сошлись все без исключения крымские криминальные группировки и бились до тех пор, пока не прекратили своего существования все более или менее крупные их лидеры, а остальные не стали добычей правоохранительных органов, к концу девяностых резко повысивших эффективность и качество работы.

По данным крымской милиции, в ходе войны произошло около двухсот убийств в среде криминалитета, сотни ранено и покалечено и, кроме того, пострадали десятки невинных людей, задетых пулями и осколками. Впервые за последнее время масштабы людских потерь стали сопоставимыми с главной причиной неестественной смертности, действующей ежедневно, ежечасно и истребляющей активную часть населения, - гибелью на автодорогах.

Одна из наиболее мрачных страниц этой гангстерской войны в Крыму - подлинная охота, которую устроили в 1995-1996 годах представители обезглавленного, но не разгромленного клана "башмаков" на одного из главных своих недругов, Олега Николаевича Дзюбу.

НА СВОБОДЕ ЧЕРЕЗ ПОЛТОРА ГОДА

Напомним, Дзюба сначала расколол банду Гужева (Гуни), затем участвовал, как минимум, в двух покушениях на него. После неудачного второго на некоторое время оказался за решеткой; за это время его ближайший помощник Сахан принял бригаду и, более-менее удачно сочетая дипломатию со стрельбой и бомбометанием, поднялся в авторитеты.

"Входить под кого-то", а тем более под собственного выкормыша, Дзюба просто не мог, не позволял характер и внутренние установки. А вот сил и средств, решимости и положения в криминальном мире у него хватило, чтобы сколотить новую бригаду и снова попытаться совершить рывок на бандитские вершины.

Повод, как уже говорилось, был: создавались кооперативные объединения. В одно из них - Русь" - наряду с нормальными предприятиями и кооперативами входили порождения криминалитета. Сюда и вкатились Сахан, Дзюба, Башмаков.

Но Дзюба больше не мог всерьез заниматься мирной работой, не мог и занять единолично главенствующего места в объединении, возможно сильнейшем в Крыму на тот период. После первой войны между "Русью" и "Сейлемом" он в очередной раз оказывается за решеткой. Но ненадолго. Однако за эти полтора года существенно изменилась расстановка сил.

Выбыл из игры его близкий дружок и партнер, Сахан, которого убили. Когда Дзюба был уже на свободе, восстановилось относительное благополучие, но только относительное. Выйти в лидеры уже очевидно не было шансов: главенствовали, как минимум, две команды. Это "башмаки" - мощная организация, которую уже никто не называл по имени всяких там объединений, а только по производной от фамилии первого руководителя, и Папа.

В "гражданской жизни" Олег Дзюба был известен как директор корпорации "Каштан-сервис".

Называлась корпорация по имени популярного в восьмидесятых годах симферопольского пивного бара "Каштан", взятого со временем Дзюбой под свое крыло и превращенного в своего рода штаб-квартиру фирмы.

Основным профилем "корпорации", естественно, были рэкет и выбивание долгов. Всерьез легальным бизнесом корпорация не занималась, то есть, по сути, оказалась единственной тогда в Симферополе крупной чисто бандитской группировкой. Сам же Дзюба считался последним из крымских вожаков после гибели Сахана.

Трудно сказать, почему Олег Николаевич, человек брутально аморальный, но далеко не примитивный, не пошел по пути остальных крымских группировок и не попытался всерьез врасти в экономику, организовать и вести нормальный бизнес, который обеспечил бы и семью и клан. Благо в квалифицированных подручных большого дефицита нет в богатом кадрами Крыму. Видимо, все-таки необратимо сломалась шкала ценностей и, несмотря на не юный возраст, захлестывали эмоции. Его окончательно разочаровал недолгий опыт работы с кафе "Иден" и вообще корпорацией "Русь".

Что же оставалось? Идти "под Башмака", своего бывшего товарища по "Руси" и "Идену", младшего соратника, который, умело сочетая легальные и "черные" методы работы, со своим недюжинным умом, энергией, бесстрашием и своеобразным обаянием поднялся на недосягаемую высоту?

Почти недосягаемую...

БАШМАКА НАДО УБРАТЬ

Даже в кругу "товарищей по оружию" Дзюба слыл за отчаянного беспредельщика. По словам знавших его людей, это был настоящий отморозок, не знакомый ни с малейшим состраданием и жалостью к своим жертвам.

Конечно, и все прочие бандиты, в том числе и пытающиеся заниматься бизнесом и политикой, сентиментальностью не отличались. Но в Дзюбе более существенно было то, что он решительно не разделял коллег и "лохов", не считался ни с кем, не стремился уживаться с другими вожаками или авторитетами, был не прочь залезть в чужую зону влияния, "кинуть" или подставить кого-нибудь из конкурентов. По большому счету он справедливо считал, что лучших в этом специфическом мире быть не может, все здесь - худшие.

Свои же относились к нему с почтением и страхом.

Особо отмечали одну черту Дзюбы: часто занимать в долг крупные суммы денег. Не давать ему было трудно: сказывалась и репутация Дзюбы, и несомненная особая энергетика его личности, его умение подавлять, ломать.

Настаивать на возвращении, тем более своевременном, долга было смертельно опасно. Не одного и не двух чрезмерно настойчивых кредиторов Дзюбы обнаруживали с явными признаками насильственной смерти на челе, а сам Алик, дабы поправить свое моментально ухудшающееся финансовое положение (мот он был отменный), подыскивал следующую жертву. Фактически это был не заем, а вымогательство; многие, на кого наехал с просьбой-требованием займа Дзюба, попросту откупались или, если откупаться было нечем, скрывались, уезжали из Крыма.

Но было на полуострове несколько человек, которые не боялись не только давать в долг весьма крупные суммы, но и требовать их с беспредельщика.

Таким, в числе немногих, был Виктор Башмаков.

Мы уже говорили, что одна из существенных особенностей крымского криминалитета в том, что все сколь-нибудь проявленные вожаки знали друг друга. Всех их, естественно, знал и Дзюба, многих - еще со школьных лет.

Знал он, естественно, и братьев Башмаковых. Сталкивались они и в "профессиональной" деятельности, на немалый (по меркам короткоживущего криминалитета) срок работали в связке, знали об успехах и сложностях дел друг друга.

Несомненно, у этих вожаков было достаточно много схожих черт, но были и различия.

Никто не собирается петь дифирамбы бандитам, выяснять, кто из них лучше, а кто хуже, - оба хуже, как говорил неудобозабываемый вождь и учитель. Но совершенно объективно складывалось так, что "башмаки" под управлением Виктора Викторовича росли, крепли, вышли в лидеры, уже переступали к тому времени пределы Крыма, а Дзюба все бился в кругу разборок, подставок и отсидок.

Группа Дзюбы состояла в основном из боевиков и занималась грабежом, "выбиванием денег" или исполнением заказных убийств, которые в то время захлестнули юг Украины. (Убивали, кстати, кого угодно, в любой группировке и в любой структуре - был бы "заказ".)

За "башмаками" тоже числится достаточно чернухи и мокрухи, но не только это. "Башмаки" патронируют корпорацию "Русь" - серьезную финансово-экономическую систему. Под ними также и предприятия, не входящие в объединения, например страховые и доверительные общества, на них работали и легальные деньги в банках. Ни по своим масштабам, ни по организации, ни по финансовой базе группы не могли конкурировать между собой, - а верных стволов у "башмаков" было на порядок больше.

Теоретически "башмаки" могли прибегнуть к услугам Дзюбы и его боевиков, чтобы выполнить какую-нибудь операцию, однако даже такой шаг с их стороны ставился следствием под сомнение: уж слишком несовместимы были ранги обоих авторитетов, и собственных сил у "башмаков" в ту пору было более чем достаточно. И вообще связываться с Аликом, давать ему "заказ" было опасно: Дзюба автоматически становится опасным и может совершить дикий финт, например, сдать заказчика - а это уже подрасстрельная статья...

Виктор Башмаков, в этом практически нет сомнений, ничего не заказывал, а просто занял Дзюбе деньги и, когда приблизился договорной срок, напомнил, как о чем-то само собой разумеющемся, о возврате.

Конкретные условия займа уже не установить, но ясно, что и сумма была велика (за парой "штук" к людям такого ранга не обращаются), и что Дзюба решил ее не отдавать, а "грохнуть" кредитора.

Ударное ядро группы Дзюбы составлял отряд из трех братьев Сивашовых (фамилии исполнителей в интересах следствия, которое еще продолжается на момент выхода этой книги, изменены).

Семья имела бурную "боевую" славу: отец в свое время считался особо опасным рецидивистом. Один из братьев, Василий, прошел закалку в Афганистане, в совершенстве владел любым видом оружия. Кроме того, в молодости он увлекался мотогонками, был мастером спорта по мотоспорту. Остальные братья не слишком уступали ему ни в мастерстве обращения с оружием, ни в чем-либо еще.

Когда и каким образом Дзюба "повязал их кровью", наверное, останется загадкой. Однако факт остается фактом: братья Сивашовы выполняли для Дзюбы самые грязные, кровавые заказы, их в Аликовой бригаде считали профессиональными киллерами.

В группу с теми же самыми обязанностями входил симферополец Сергей Кондауров. У него за плечами было две судимости - в 1988-м и 1992 годах, за кражу и наркотики.

Именно этому ударному отряду, проверенному в "мокрых делах" и хорошо законспирированному, Дзюба поручил убрать старшего Башмака.

В течение недели группа киллеров вела скрытое наблюдение за передвижениями Башмакова. Наблюдатели постоянно висели у него на хвосте, они выяснили маршрут и распорядок дня своей будущей жертвы; вычислили и дом в Укромном, где, у своей матери, часто останавливался отнюдь не чуждый семейным привязанностям Виктор. Несколько суток они провели неподалеку от этого дома, чтобы точно узнать, во сколько обычно выезжает авторитет "на работу".

В назначенный день участники операции разделились на две группы. Двое братьев, Иван и Василий, на неприметной "Таврии" подъехали поближе к дому Башмакова.

За рулем находился Дмитрий Сергеев, работавший в бригаде водителем. Связь со второй группой, в которую входили третий Сивашов и Кондауров, поддерживалась по рации. Получив соответствующий сигнал, Сивашов и Кондауров должны были занять исходную позицию.

Расчет делался на то, что в любом случае у выезда с ответвления на Укромное на основную трассу машина должна будет притормозить, и у киллеров будет достаточно времени на исполнение заказа.

Для операции избрали быстрое и маневренное транспортное средство - мотоцикл, которым оба владели в совершенстве.

Вел мотоцикл Сивашов. Кондауров, вооруженный автоматом, сидел за спиной.

Двадцать первого июля 1994 года, примерно в десять утра, из "Таврии" поступил сигнал: заметили две отъезжавшие от дома Башмакова машины. В передней находился сам Виктор, сзади - машина сопровождения.

У выезда на главную дорогу Симферополь-Евпатория башмаковский "БМВ" притормозил, пропуская следовавшие по трассе автомобили.

Позже свидетели рассказывали, что в это время рядом с "БМВ" неизвестно откуда появился мотоцикл. Парень, сидевший на заднем сиденье мотоцикла, вскинул автомат и хладнокровно расстрелял водителя, затем хлестанул очередью по машине сопровождения и отшвырнул разряженный автомат. Мотоцикл спокойно развернулся, взревел - и скрылся с места происшествия так же внезапно, как и появился.

Виктор Башмаков скончался по дороге в Центральный аэропорт, к ближайшему медпункту. Получил пулю и один из охранников, сидевший в машине сопровождения.

Успешно завершив операцию, Сивашов и Кондауров помчались к селу Дубки, где сожгли мотоцикл в лесопосадках и пересели в заранее приготовленную машину...

Олег Николаевич не боялся ни войны, ни крови, был, конечно, отчаянным отморозком и авантюристом, но не тактически безграмотным "быком". Он отчетливо понимал, что его немногочисленная команда не может тягаться с сотнями стволов "башмаков" и что такая война вообще не принесет пользы никому, кроме милиции и похоронных команд. И он пошел на отвлекающий маневр: распустил слух, что Башмака убрали люди Поданева.

Отвлекающий маневр удался на время.

Но не надолго.

Конечно, невозвращенный долг - мотив очень серьезный, и у Дзюбы существовали все основания полагать, что Виктор Викторович сообщил о нем приближенным - а значит, "башмаки" долг выколотят, возьмут с кровью, если потребуется. Примеров уже было больше чем достаточно, и беспредельщик не мог не подумать о последствиях. Но представляется, что деньги были только поводом, пусть даже очень серьезным, но причина все-таки была в другом.

Именно и лично Виктор Викторович и своими словами, и своими действиями стал для Дзюбы воплощением всего, что противостояло и неуклонно вело к погибели.

Дзюба так и называл Виктора Башмакова - своим главным противником, своим врагом "до последней крови".

Собственно, кровопролития уже были, и не раз в прошлом люди Башмака решительно указывали "дзюбам" на их место.

Именно с враждой старшего Башмака и Дзюбы был связан оставшийся в памяти симферопольцев взрыв на одной из улиц города в 1993 году, когда в результате неосторожного обращения со взрывчаткой погибло несколько человек, находившихся в легковой машине. Части их тел пришлось собирать на мостовой.

Как предполагается, бомба предназначалась Олегу Дзюбе. Тактика упреждающих ударов была уже освоена, а не раз декларированные намерения Дзюбы ("всем рога посворачивать" и стать первым в Крыму) Башмаков знал, но, поскольку в то давнее-недавнее время в этом клане местные бандиты еще только осваивали пиротехнику, жертвой взрыва оказались сами его организаторы.

Первое же по-настоящему серьезное покушение на Дзюбу было совершено в сентябре 1993 года.

Часов около шестнадцати машина с авторитетным беспредельщиком, водителем и двумя товарищами припарковалась на стоянке у одной из городских поликлиник Симферополя, находящейся на окраине. Здесь довольно длительное время практиковал врач-китаец, о чудодейственных способностях которого по крымской столице ходили легенды. Какими недугами страдал сорокалетний авторитет, достоверно не известно, однако он неоднократно прибегал к услугам китайского целителя.

На этот раз сеанс оздоровления чуть было не закончился для Дзюбы роковым образом.

Олег Николаевич пробыл в поликлинике около получаса, вышел в сопровождении товарища и сел в машину. Именно в этот момент из ближайших к стоянке кустов раздались автоматные очереди (как выяснилось потом, стреляли из "АКМ", который был брошен неподалеку).

Прицельный автоматный огонь с небольшого расстояния скосил трех пассажиров машины, но сам авторитет каким-то чудом успел выскочить из автомобиля и, прижимая к телу простреленную руку, петляя и лавируя между прохожими, побежал по улице по направлению к центру города.

Киллеры (автоматчиков было двое) не рискнули преследовать свою жертву или стрелять вдогон на достаточно многолюдной в это время улице, и это дало возможность легко раненному Дзюбе уйти.

Уходить тогда пришлось, впрочем, достаточно далеко. "Башмаки" всерьез взялись за конкурента: были нанесены весьма чувствительные удары по его предприятиям и людям. Один за другим были расстреляны или зарезаны несколько его боевиков, разгромлен офис "фирмы", пока не было заключено перемирие.

Мог ли Дзюба сдаться, отступить, оставить всякие попытки если не реванша, то мести?

Все, кто знал Олега Николаевича, считают это невозможным. "До последней крови" - это была не пустая угроза, Дзюба чаще разбрасывался пулями и гранатами, чем словами.

У него оставалась верная боевая группировка, настоящие мастера черных дел, оставалось несколько подельщиков, оставались деньги и оружие, наконец, оставался он сам.

И оставались, не могли не оставаться, тайные связи с людьми, которые тоже, пусть каждый по своим причинам, жаждали убрать верхушку сильнейшего на то время бандитского сообщества.

Вспомните еще раз, "все знали всех", никакого неосвоенного пространства в Крыму уже не оставалось, очередной передел зон влияния и собственности надвинулся вплотную, а перед криминальным альянсом Башмакова и ХЛПК никто из конкурентов не устоял бы.

...Непосредственно после того, как прогремели автоматные очереди, оборвавшие бурную жизнь Виктора Викторовича на выезде из села Укромное, Дзюба вообще исчез с горизонта, улетел со всей семьей в Германию.

Почему - долечивался после ранения? Скрывался от каких-то еще преследователей? Не желал попасть в "мясорубку", не на шутку раскрутившуюся после убийства Башмакова?

А может быть, Виктор Викторович отправился на тот свет не совсем без помощи господина Дзюбы?

Именно так и рассудили "башмаки", иначе не объяснить ту настойчивость, с которой они продолжали преследовать недруга своего покойного вожака.

За полгода, прошедшие после бегства в Германию Дзюбы, его группировка заметно сдала и серьезной угрозы для "башмаков" уже не являла, несколько боевиков переметнулись к конкурентам, а киллеры (о чем, конечно, "башмаки" не знали), обретались то в российской, то в украинской столице. И обстоятельства складывались так, что у "башмаков" за зиму образовались куда более актуальные и опасные противники. А вот бандитская месть сроков давности не знает...

Очередной, последний тур охоты на Дзюбу развернулся в начале 1995 года. И ставка была сделана на то, чтобы добраться до Дзюбы любой ценой, даже не останавливаясь ни перед большим риском, ни перед возможностью убийства невиновных, в том числе семьи Алика, включая детей.

КРОВАВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Двадцать первого января 1995 года Олег Николаевич вместе со своей женой Ольгой, дочерью Аленой и двумя охранниками спустился по трапу самолета, прилетевшего рейсом из Франкфурта-на-Майне, в киевском аэропорту Борисполь.

В 14.15 при выходе из здания аэропорта на площадь двое неизвестных в масках открыли по ним огонь из пистолетов.

Обливаясь кровью, упали оба охранника Дзюбы. Авторитет Алик не ожидал нападения, поэтому допустил вопиющую ошибку: руки охранников были заняты поклажей, они не успели даже достать оружие.

Впрочем, парни были только ранены, как и жена Дзюбы.

Сам Олег Николаевич тоже получил три ранения - в голову, руку и шею, но они были неопасные, пули лишь оцарапали авторитета. (Как оказалось впоследствии, это было уже результатом недостаточного профессионализма, "служебной ошибки": один из киллеров перед ликвидацией выпил сто граммов "Абсента", видимо для храбрости, и поэтому промазал.).

А вот пуля, попавшая в тринадцатилетнюю дочь Дзюбы, оказалась роковой. Она угодила прямо в лоб ребенку, и "скорая" даже не довезла девочку до больницы: по дороге Аленушка умерла.

Как только все пять "мишеней", обливаясь кровью, оказались на асфальте, киллеры бросились бежать. На многолюдной площади перед центральным столичным аэропортом им было не до того, чтобы проверять результаты стрельбы и совершать контрольные выстрелы.

Дежурный инспектор ГАИ, который из сотрудников милиции ближе всех оказался возле места расстрела, попытался задержать нападавших, но был остановлен огнем из двух стволов (правда, остался жив).

Еще несколько секунд - и киллеры вскочили в ожидающий их со включенным двигателем "жигуленок" и рванули в сторону столицы.

Отход был спланирован достаточно просто, но вполне грамотно. Киллеры предусмотрели, что на прямой как стрела скоростной трассе, ведущей из аэропорта в город, развилок мало - и все они, не говоря уже о въезде в Киев, наверняка через несколько минут после покушения будут заблокированы. Следовательно, от засвеченной машины надо срочно избавиться.

Так и сделали: на 35-м километре автомагистрали Киев - Борисполь киллеры подожгли машину, выбросили оружие, бронежилеты и вязаные носки, которые были на каждом из них во время покушения, и пересели в заранее подготовленную следующую машину. И на первом этапе это сработало, в город прорваться удалось.

Но к тому времени по специальному плану была поднята и жестко мобилизована командованием, шокированным беспределом в международном аэропорту, столичная милиция.

Бандиты, непосредственные исполнители покушения, плохо знали Киев, город непростой для ориентировки; несколько сложных в транспортном отношении мест они проезжали неуверенно, и опытный взгляд гаишников вычленил их машину из транспортного потока.

Уйти от преследования им тоже не удалось - и машина у бандитов была не слишком подходящей, и водителями они оказались слабоватыми. Загнали и взяли их без стрельбы.

Киллеры-крымчане Андрей Шулежко 1970 года рождения и Александр Сляднев 1973 года рождения входили в "семью" "башмаков". Они полностью признали свою вину, но всячески выгораживали организатора преступления, некоего Владимира Янмина (кличка Японец), который также был задержан вместе с человеком, осуществлявшим прикрытие, - киевлянином Тарасом Зиновенко.

Следствие собрало все необходимые доказательства, что называется, "раскрутило" криминальный эпизод.

Шулежко и Янмин получили исключительную меру наказания, Сляднев и Зиновенко соответственно - 14 и 12 лет лишения свободы.

А драма семьи Дзюбы продолжалась. Через неделю после не совсем, с точки зрения главных заказчиков, удачного бориспольского покушения в лесополосе близ симферопольской городской свалки был найден труп двадцатитрехлетнего сына Дзюбы от первого брака. Молодой человек, давно пристрастившийся к наркотикам, был попросту задушен.

В отместку Дзюба поклялся "залить весь Крым кровью". Как и следовало предполагать, у него оставались еще боевики, оружие и взрывчатка. Ранения действительно требовали лечения, а еще важно было алиби: Олег Николаевич понимал, что за ним будут усиленно следить, и обеспечил свою безопасность - больница тщательно охранялась. Дзюба сумел отсюда отдать своим необходимые команды.

Удары были направлены против легальных предприятий "башмаков" и заметно сказались на экономическом положении клана. В начале лета 1995 года были взорваны контролируемые "башмаками" бары "У Андрея", "Кондор", "Татьяна", "Аленка", мебельный цех частной "башмаковской" фирмы. Как считали милиция и сами "башмаки", взрывы были организованы Дзюбой.

Между тем сам авторитет лечился после ранений, не покидая больничных стен, а выписавшись из больницы, он с женой уехал ненадолго в Россию, очевидно, подготовить позиции для отступления из Крыма.

Вернувшись летом в Симферополь, они объявили товарищам, что все намерены продать и уехать навсегда.

Но уехать им не дали.

Двенадцатого июля 1995 года красная "девятка", в которой ехала с двумя охранниками и водителем Ольга Дзюба, была буквально изрешечена из двух "Калашниковых", Сама Ольга, ведший машину двадцатидвухлетний Евгений Иконников и двое его ровесников - охранники Игорь и Руслан, - скончались на месте.

Интересно, что нападение на жену Дзюбы произошло буквально через десять минут после того, как она вышла из приемной тогдашнего начальника Главного управления внутренних дел Украины в Крыму Виталия Кириченко. Незадолго до этого она обратилась к Кириченко с просьбой о защите и выдаче разрешения на ношение оружия. Но 12 июля назначенная на полдень встреча не состоялась: посидев в приемной, Ольга получила сообщение, что ее не примут (по другой информации, Кириченко все же принял ее), после чего Ольга села в красную "девятку".

В монументальное здание ГУ МВД Украины по Крыму сторонние посетители, конечно, заходят, но наверняка Ольгу Дзюбу увидел кто-то из своих, управленческих, и сообщил "башмакам". Хотя, возможно, за машиной тщательно следили, и долгая ее стоянка перед зданием управления милиции дала возможность выставить бригаду киллеров.

Сразу же после расстрела автомашины первыми к ней подбежали сотрудники железнодорожной милиции (преступление произошло недалеко от железнодорожного вокзала в Симферополе, на вполне предсказуемом маршруте от центра к дому Дзюбы). Убийцы же, сбросив рабочие халаты, спортивные шапочки и перчатки, бежали с места преступления. Автоматы полетели в речку Салгир.

Ольга была убита чуть за полдень. Буквально через два часа после гибели жены Олег Дзюба позвонил своей матери и сообщил, что "Олечку убили", а он задержан милицией.

Около 22 часов, после беседы у руководства крымской милиции (на самом деле Олег Николаевич не был "задержан", его привезли в Главное управление поговорить, выяснить прежде всего, есть ли какая-нибудь информация о причинах покушения на жену), Дзюба отправился домой.

Во избежание "продолжения" вокруг дома была выставлена охрана – бойцы спецподразделения "Беркут". Вскоре в дом приехали несколько милицейских офицеров, а затем и сам начальник крымской милиции.

Приехавшая домой к сыну мать (Олег жил отдельно) застала его в окружении милиции. Он был сильно, чуть ли не до невменяемости пьяным. Тут же присутствовал начальник ГУВД Кириченко.

Олег, достав бутылку водки, предложил еще выпить. Мать отговаривала: "Давай, сынок, сначала Олечку похороним".

Рванув на себе рубаху, Дзюба, почти рыдая, выкрикнул: "Что мне делать? Дочь убили, жену убили!".

После этого в комнату вошли следователи. Посовещавшись с ними, генерал В. Кириченко отдал распоряжение оставить у дома охрану и уехал.

О последующих нескольких часах жизни авторитета ничего не известно. Никто из немногочисленных свидетелей не может вспомнить, говорил ли Дзюба что-либо существенное. Лишь вспоминают, что он больше практически не пил.

Тем временем напряжение нарастало: многие, и бойцы "Беркута" в том числе, полагали, что с наступлением темноты произойдет нападение.

Сам Олег Николаевич, не зажигая света, сидел в комнате и думал.

ЗАГАДОЧНО УМЕРЕТЬ НАДО УМЕТЬ

Что созрело в голове этого неординарного человека? Неизвестно, хотя последующие внешние его действия хронометрированы с точностью до минуты.

...Против ожиданий, на Дзюбу в эту ночь никто покушаться не стал. Все произошло как раз наоборот: сам он, выпрыгнув из окна во двор, бежал из охраняемого дома.

Прежде всего он отправился к замаскированному тайнику, откуда взял припрятанные автомат и пистолет "ТТ". Обстреляв из них сотрудников "Беркута", которые попытались преследовать авторитета, он двинулся в назначенное по радиотелефону место, где его уже ожидала машина с тремя охранниками.

Машина колесит по городу с вполне конкретной целью, и в ней появляются, извлеченные из тайников, еще один "Калашников" и граната РГД.

Затем, выбравшись из лабиринта завокзальных улочек на евпаторийскую трассу, белый седан мчится в поселок ГРЭС.

На пустынной в это время трассе Дзюба, скорее всего не столько пьяный, сколько предельно взвинченный, палит в окно из автомата. Так и запомнилась эта картина случайному свидетелю: ночь, рев мотора, ослепительный свет фар, полыхающий пламенем из окна машины автоматный ствол и бледное, мертвенное (из-за освещения?) искаженное лицо стрелка.

Машина влетает в грэсовский поселок и направляется к кафе "Калинка", одной из штаб-квартир и традиционных мест сбора "башмаков".

Дзюба едет творить над своими врагами суд и расправу. Можно не сомневаться, что для всякого, кто оказался бы в кафе, эта ночь стала бы последней.

Но в кафе в это время уже никого не было, даже ночного сторожа, поэтому Дзюба, резанув очередями по окнам, приказал возвращаться в город и сам уселся за руль.

Снова ночная трасса, но на этот раз без стрельбы; один автомат с пустым магазином выброшен в кусты, другой по дороге отдан "на хранение" (позднее его вместе с остальным оружием изымут оперативники).

В городе на одной из улиц машину пытается остановить пост ГАИ. Но Дзюба (гаишники его уверенно опознают) вдруг выхватывает гранату и заявляет, что, если милиция будет его преследовать, он взорвет и ментов, и машину со всеми, кто в ней есть. Репутация Дзюбы не позволяет усомниться, что по крайней мере первая часть угрозы непременно осуществится, и патрульные почитают за благо отпустить машину и посовещаться по рации со старшими.

А граната? Свидетели утверждают, что, отъехав от поста, Дзюба запихнул гранату в карман.

Гонка по ночным улицам, на этот раз с целью, известной только самому Олегу Николаевичу, продолжается до тех пор, пока машина не сталкивается с грузовиком, серьезно повредив при этом радиатор.

Тогда Дзюба едет к своим бывшим соратникам, позднее перешедшим к "башмакам", - братьям Бачевским, чтобы потребовать новую машину. Войдя, "здоровается" - расстреливает собаку. Когда на выстрелы выбегает хозяин, Дзюба, наведя пистолет уже на него, требует машину. Бачевский моментально сообразил, что откупиться от Дзюбы, да еще от вооруженного и взвинченного до невменяемости, за свое "отступничество" всего лишь машиной - милость небесная. Поэтому он поспешно выгнал из гаража свою "ладушку", а на ее место загнал разбитую "бээмвуху".

На новых колесах Дзюба посылает одного из охранников к себе домой проверить, там ли еще "Беркут", а сам направляется в гараж на Льдозаводской улице, где у него стоит еще одна машина. Здесь он отправляет оставшегося охранника с каким-то поручением и входит в гараж.

Тем временем посыльный добирается до дома Дзюбы на улице Шахтеров. И когда он осматривается - "Беркут" тут как тут. Вооруженного гонца берут тихо и, быстро допросив, отправляют спецгруппу по названному боевиком адресу, где, как предполагают, Дзюба сидит в своей машине в гараже и ждет.

Как только спецназовцы прикоснулись к двери гаража, раздался оглушительный взрыв, за ним еще несколько.

Когда отгремели взрывы и удалось сбить пламя, в развороченном автомобиле оперативники обнаружили обгоревший до неузнаваемости труп.

По официальной версии, рванула граната, которая, по клятвенным утверждениям посыльного и задержанного в тот же час охранника, была у Дзюбы, когда авторитет входил в гараж, - а затем детонировали хранившиеся там взрывчатка и боеприпасы, целый арсенал банды.

Что же произошло в действительности? Самоубийство? Или совершенно пьяный от водки, горя и ярости главный беспредельщик подорвался на своей гранате по неосторожности?

Но если проанализировать хронику ночи с 12-го на 13 июля, то создается впечатление, что Олег Николаевич постепенно трезвел, а не пьянел и, согнав хмель и ярость стрельбой, автомобильными гонками и "отравниванием" тех, кто попадался под руку, начинал действовать осмысленно и целенаправленно. Во всяком случае, ни посылка разведчика к своему дому, ни точное нахождение нужных ему адресов, ни вполне четкие команды и распоряжения не указывают на крайнюю, до полной потери самоконтроля степень опьянения.

Более вероятно, что после вспышки активности на Олега Николаевича накатило отчаяние от понимания полного разгрома и безвозвратности потери семьи, дочери и жены, которых он, по всем отзывам, очень любил. А по данным МВД, в войне Дзюбы с "башмаками" погибло около 30 человек, была уничтожена практически вся его бригада. Но неужели отчаяние настолько захлестнуло главного беспредельщика, что он решил покончить с собой? И рванул чеку "эргэдэшки", когда услышал звук моторов милицейских "уазиков" и шаги оперативников?

Возможно, и так, однако полной уверенности в этом нет.

Олег Николаевич не отличался устойчивой психикой, легко впадал в ярость, в неудержимое бешенство, но вот в депрессию - весьма редко.

Он проигрывал, но не отступал, мирился, но не прощал; так неужели сейчас, когда у него были еще возможности мстить, во всяком случае дорого продать свою жизнь, он доставит врагам такую радость?

И еще. Дзюба всегда был неплохим тактиком и всегда любил заниматься устройством тайников, запасных явок, укромных убежищ. Гараж на Льдозаводской улице был как раз одной из тщательно и заблаговременно подготовленных явок.

Умел он прилично работать с взрывными устройствами, во всяком случае, у подрывников его команды накладок не случалось.

И как-то совсем не верится, что не предусмотрел он запасного хода, не подготовил способ тайного отступления и фейерверка в честь закрытия еще одной страницы жизни.

Тогда становится более понятным, зачем ему понадобилось отправлять подальше обоих охранников. Одного - на разведку (неужели Дзюбе было так важно возвращаться этой же ночью в свой дом?), второго - домой, причем даже не позволил ему войти в гараж, так что парень не знает, не было ли там еще кого-то. И почему, наконец, взрыв раздался, едва прикоснулись к двери - будто сработала автоматика.

Да и у оперативников, осматривавших место гибели главного беспредельщика, есть вполне обоснованные сомнения: останки ли Дзюбы видели они в разбитом гараже и не стоит ли в ближайшее время ожидать воскресения из мертвых одного из самых жестоких крымских преступников?

А может быть, воскресение под другим именем и где-нибудь достаточно далеко от Крыма уже произошло?

ФИНАЛ С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ

С точки зрения легального бизнеса, дела в объединении "Русь" и у нескольких других дружественных предприятий шли нормально для нашей все еще необычной ситуации. А вот с точки зрения нелегального бизнеса… Все не то, чтобы кисло, а как-то даже скучно. Производилась продукция, и оказывались услуги, выплачивались в размерах, определяемых связями и квалификацией бухгалтеров, налоги, подсчитывались прибыли и убытки, ремонтировались пострадавшие в конкурентной борьбе точки и строились новые. В принципе, обычные радости и обычные трудности предпринимательства, лишенного особенных льгот, но еще не исчерпавшего инвестиционные ресурсы.

Что же касается черной стороны, собственно бандитов, то здесь дела обстояли совсем не так.

После короткого, но яркого расцвета для "башмаков" наступили тяжелые времена. Виктор Башмаков, не только преуспевающий предприниматель, но и глава группировки, был убит. В сражениях за наследство ХЛПК, с "греками" и "Сейлемом" полегло несколько бригадиров. Сводный брат Башмака, Станислав, находился в розыске.

Не способствовала башмаковскому укреплению кровавая война с кланом Дзюбы. И главное: у бандитов давно, очень давно закончились оперативные деньги, а бухгалтер Анастасия Францевна наотрез отказывалась выдавать то, что было в кассе. Грозилась потерять ключи от сейфа или, на худой конец, неправильно свести квартальный баланс.

И что только не делали ее не совсем обычные работодатели, чтобы уговорить Францевну, но ничего не помогало: ни бейсбольные биты, ни горячие утюги, ни даже 220 вольт в ноздри. Бухгалтер всегда выписывалась из больницы здоровой и вновь возвращалась на рабочее место, настаивая на своем.

Весьма ощутимые удары по своим предприятиям со стороны и конкурентов, и правоохранительных органов сказались на доходах. Башмаковские бригады несли потери, и, как это водится у бандитов, их лидеры стали нередко перебегать под другие, ставшие более могущественными "крыши".

Летом 1995 года на востоке полуострова и даже в самом Симферополе "башмаков" попытались потеснить татары (об этом читатель узнает из специальной главы).

Наконец, после татарских погромов "точек" и предприятий "башмаков" в Феодосии и Судаке на них всерьез наехала милиция. Несколько облав было проведено на крупных башмаковских "малинах".

Уже давно милиция присматривалась к крупному ялтинскому санаторию "Ай-Даниль", который облюбовала башмаковская братва и превратила в свою южнобережную резиденцию. Здесь "пацаны" отдыхали от ратных трудов, купались в море, загорали под крымским солнцем, набирались сил для дальнейших подвигов. Оперативники нагрянули неожиданно и накрыли на "базе" сразу 38 человек, многие из которых числились в розыске за различные преступления. Среди прочих оказались задержанными и два депутата местных советов, известные в криминальных кругах под кличками Даня и Карась. Правда, их через несколько часов отпустили - сработал депутатский иммунитет. У прочих "отдыхающих" в санатории было изъято семь единиц оружия.

В июле 1995 в разработку взяли джанкойскую бригаду некоего Фили - заметной фигуры в "семье" "башмаков". Позже за нею последовала уже упоминавшаяся чеченская команда, несколько удачных разработок было проведено в Севастополе.

Серьезные неприятности появились у башмаковских группировок в Керчи и Феодосии, которые были более или менее тесно связаны с основным кланом. А на Южном Берегу все больше и больше занимал ведущие позиции "Сейлем", о котором разговор еще впереди. О полном уничтожении "семейства" говорить и теперь не приходится. Еще и в текущем году берут башмаковскую братву, например рэкетиров, еще идет подпольный бизнес на суррогатной водке, наркотиках, оружии, еще собираются "торпеды" и "быки" на выколачивание долгов и бандитские "стрелки" и "разводки", но все это уже - на излете. Иных уж нет, а те далече.

Во второй половине девяностых недавние "хозяева Крыма" оказались в нелегких условиях. Поэтому та часть уцелевшей братвы, которая не могла и не хотела перейти в мирный бизнес, стала искать новые ниши, искать настойчиво, нетрадиционно, а иногда и вполне успешно. Так, один из башмаковских осколков был занесен суровыми ветрами далеко на север.

Два уважаемых "башмака", Симон Дынян и проживавший там же, в Симферополе, Олег Майский, считались людьми авторитетными. Тандем неплохо освоил целый ряд важнейших бандитских специальностей, таких, как рэкет, грабежи, разбои, мошенничество. Однако главные деньги они делали на нелегальных поставках крупных партий оружия в "горячие точки".

В будущее партнеры глядели с надеждой и оптимизмом, которые в прах развеяли события последних лет. Мощные удары по башмаковской коалиции со стороны их конкурентов, ознаменовавшиеся штабелями трупов, и со стороны милиции, всерьез взявшейся за рэкетиров, поставили светлую перспективу под большой вопрос.

Уцелевшая в разборках майско-дыняновская братва затаилась, залечивая раны и мучительно размышляя о будущем. Прежде всего, необходимо было отлежаться на дне. Затем принять решение: идти ли на реванш без особенной надежды на успех? Смириться ли с отстранением от "большой политики" в Крыму и подбирать чужие объедки? Или перекинуться на чужую территорию?

Последнее выглядело заманчивее всего. Вот только куда направить свои стопы? Ясно, что на материк, на Большую землю. Но в России, судя по всему, делать нечего: по утверждениям знающих людей, там все "схвачено" и куплено от Балтики до Тихого океана. То же самое и на материковой Украине, где одесская, донбасская, днепропетровская братва все эти годы времени зря не теряла.

Выход неожиданно подсказал залетный "пацан" по кличке Близнец - могилевский уроженец, отбывавший наказание в СИЗО солнечного полуострова.

Чем приглянулся он Симону, можно только гадать. Но так или иначе именно он ввел Близнеца в избранное общество крымских бандитов и даже способствовал поддержанию его авторитета среди них.

Так вот, именно с подачи Близнеца было принято решение держать курс на независимую Беларусь.

В рассуждениях Близнеца была вроде своя логика: конечно, там, за Бугом, доходные места не пустуют, но ведь можно кое-кого и подвинуть. Ссылаясь на свое знание психологии соотечественников, Близнец убеждал: я, мол, знаю, белорусы - не россияне, им крутизны не хватает, а вы – братва тертая, в огне сражений закаленная.

Короче говоря, крымская братва двинула на север. Мосты за собой сжигать не стали, наоборот, сохранили за собой как крымскую прописку, так и российское гражданство на тот случай, если придется "делать ноги" в том или другом направлении.

Местом первой остановки был избран древний город Могилев. Однако, как вскоре выяснилось, белорусы с криминальным отливом совсем не пришли в восторг от залетных авторитетов. Могилевские воры заявили южным гостям примерно следующее: мы и сами авторитетные, делить нам с вами нечего, у нас и так уже все поделено. Такие речи они подкрепили "пиками" и стволами. Попытка пустить корни в чужом городе закончилась большой разборкой, в результате чего новоявленный союзник крымчан, местный уроженец Игорь Бац, попал в больницу с ножевым ранением.

Именно с этим персонажем связана дальнейшая история пребывания "башмаков" на белорусской земле.

Когда против Баца местная прокуратура возбудила уголовное дело, последний из больницы и из города попросту сбежал. Его примеру последовали и его новые друзья, посчитав за лучшее, не дожидаясь продолжения, покинуть не слишком гостеприимный город.

Место новой дислокации крымчан было связано с немаловажным обстоятельством. В крупном областном центре Беларуси гастролерам светила солидная "крыша", и, следовательно, работа с наименьшей степенью риска. Здесь проживал родственник Баца Федор Климовский - владелец нескольких коммерческих предприятий, фигура весьма известная в коммерческом мире республики, в прошлом видный хозяйственный функционер, обладающий большими связями в правоохранительных органах Беларуси. Злые языки болтали, будто он вообще один из лидеров белорусской теневой экономики, однако убедительных доказательств этому, понятно, не приводилось.

Своего родственничка Баца, с авторитетной компанией, Климовский принял как родных и даже любезно предложил пользоваться комфортабельными апартаментами собственной шикарной загородной виллы.

Именно здесь, судя по всему, родился в творческих муках глобальный проект покорения "Новой Беларуси".

Для более или менее сносного существования гастролерам необходимо было искать новый источник пополнения бригадного бюджета, и он был найден. Небогатая ресурсами республика занимает важное географическое положение, делающее ее транзитным каналом для товаров, перемещаемых из Европы в Россию и обратно, а равно и между странами Балтии и Причерноморьем.

Одним из самых доходных товаров являются автомобили, как "белые" - перевозимые и перегоняемые на легальных основаниях, так и "темные" - попросту краденые иномарки.

Майскому удалось установить контакты с представителями уголовной среды города, занимающимися криминальным автомобильным бизнесом, и плотно "сесть" на важные белорусские дороги.

Крымчане привнесли в дело продажи новых и слегка подержанных автомобилей целый ряд достаточно новых и неизбитых форм.

Основных каналов добычи машин было два: "конфискация" краденых у других бандитов, т.е. своеобразная "экспроприация экспроприаторов", и самостоятельный перегон таких же "темных" машин из-за рубежа.

Первое обставлялось нередко как настоящая милицейская операция, когда переодетые в форму "пацаны" просто изымали "левые" тачки, оставляя незадачливых перегонщиков лишь с "протоколами изъятия" на руках. При этом бандиты проявляли интерес исключительно к новым и престижным иномаркам.

Дело быстро заладилось, и вскоре вилла превратилась почти что в офис процветающей фирмы. Клиентов было хоть отбавляй со всех концов бывшего необъятного Союза. Стены дачи видели и солнцевских, и кунцевских, и еще Бог знает каких мафиози.

Здесь же, на вилле, была налажена и система автосервиса: на "засвеченных" машинах перебивались номера, изготавливались поддельные документы, по которым затем авто сбывались потребителям.

Руководящие роли в группировке к этому времени распределились так: Майский - главарь, его заместитель - Бац.

Между тем через некоторое время "фирма" все же попала в поле внимания белорусских правоохранительных органов. Произошло это из-за разразившегося на вилле, по крымским меркам вполне обычного, скандала.

Неудачная сделка с приехавшими на виллу "партнерами" переросла в перестрелку, изрядно перепугавшую местное население. Но разборка обошлась без жертв, и только пригнанная недавно новенькая "вольво" была попросту превращена в решето.

Как ни удивительно, но никаких оргвыводов со стороны милиции не последовало - настолько надежной оказалась белорусская "крыша" крымских гастролеров.

Впоследствии она не раз спасала "башмаков" от, казалось бы, неминуемой грозы.

Вот лишь одно тому подтверждение.

Как-то господин Майский назначил "стрелку" местному уголовному авторитету для проведения небольшой денежной операции. Едва партнеры смогли перемолвиться несколькими словами, как на горизонте замаячили фигуры "людей в штатском"; уходить незамеченными было слишком поздно. И тогда Майский совершает незабываемый для скромных горожан поступок. Он выхватывает из кармана и швыряет на тротуар изрядную пачку долларов - ни больше ни меньше - 17 тысяч! - в надежде на то, что прохожие вмиг подметут "вещественное доказательство".

Однако сотрудники УБОП оказались более расторопными, и "вещдок" (в том числе и фальшивая сотенная купюра) оказался в их руках. Обыск машины Майского дал еще несколько интересных находок, в том числе замаскированное под авторучку самодельное стреляющее устройство и несколько разнокалиберных патронов. Вроде бы все ясно, не правда ли?

Майского в наручниках препровождают в камеру предварительного заключения и возбуждают уголовное дело по факту обнаружения находок. Но не тут-то было. Оказывается, новоявленный автомобильный король Беларуси приехал на встречу не на своем, а на чужом автомобиле, которым управлял по доверенности. Стало быть, кто подсунул ему "авторучку", Майский не знает, равно как и деньги, с негодованием выброшенные им на асфальт.

Из обвиняемого Майский во мгновение ока превращается в обвинителя – и вот уже уголовное дело заводится по факту превышения работниками УБОПа своих служебных полномочий!

Так что ровно в 11.00 следующего дня у ворот СИЗО узника уже поджидал сверкающий лимузин, а вот убоповцы четыре месяца "ходили под статьей", пока следствие не обнаружило в их действиях отсутствие состава преступления.

Проблемы у крымчан начались не благодаря белорусским правоохранителям, а, как это часто случается, по причине сугубо внутренних разногласий.

По версии одного из двух главных действующих лиц предприятия, Симона Дыняна, он дал по выходе из СИЗО Майскому на "подъем" около 15 тысяч долларов. Соратник же, вместо благодарности, при реализации очередной партии автомобилей в октябре 1995 года попросту "кинул" благодетеля на огромную сумму "зеленых"!

Это было последней каплей в отнюдь не пустую уже чашу взаимных претензий двух компаньонов: остатки "башмаков" раскололись на две враждующие бригады.

Темпераментный, не прощающий обиды Дынян вышел из повиновения "верховного главнокомандующего", Майского, и начал играть в свою личную игру.

Свою бригаду Дынян организовал на национально-родственной основе и главенствующим сделал принцип жесткого единоначалия: слово Дыняна - закон для подчиненных. Успех деятельности банды обеспечивала ее высокая мобильность, использование современных средств связи и оружия, железная дисциплина (насколько она возможна в среде уголовников) и надежная охрана (возле дома Симона круглосуточно несли дежурство трое охранников, еще двое постоянно наблюдали с крыши). Бригада Дыняна какое-то время промышляла на прежней территории, но, спасаясь от белорусского УБОПа, перебралась за Буг, в Польшу.

Что касается Майского, то он со своей частью "башмаков" двинул туда же, в Польшу, еще раньше Дыняна и занялся там ни больше ни меньше - разбоем на польско-немецкой границе.

Авторитет "башмаков" в криминальных кругах Беларуси к этому времени настолько вырос, что за помощью к ним обращались наикрутейшие белорусские бандиты. А помощь требовалась...

В 1996 году события в криминальном мире Беларуси приобрели крутой оборот: возникли крупные разногласия между региональными преступными кланами. Для того чтобы их разрешить, одной из несогласных сторон потребовался киллер. Почему не нашлось его среди своих, местных, остается неизвестным, но обратиться решили именно к крымчанам.

В бригаде Дыняна имелся киллер по кличке Валик.

Интерес к его персоне проявляли не только крутые белорусы, но еще раньше - УБОП Украины и Херсонской области по причине его причастности к покушению на народного депутата, председателя Генического районного исполкома соседней с Крымом Запорожской области П. И. Занченко. В банде Дыняна Валик исполнял обязанности телохранителя босса, перегонщика автомобилей из Польши в Крым, опекуна посредника-поляка.

Он принял приглашение белорусских коллег и отправился в дорогу. Однако заработать на этот раз Валику не пришлось. При пересечении польско-белорусской границы он попал в руки УБОПа МВД Беларуси, которое вскоре сдало его херсонским милиционерам.

...А у Дыняна тем временем дела не заладились.

В гостинице города Бела-Подляска его накрыла польская полиция. Вместе с ним взяли и особо доверенное лицо Симона - поляка-посредника Марека, у которого изъяли большое количество взрывчатки. Как оказалось, бригадир задумывал убийство двух поляков. После нескольких дней отсидки в польском участке Дынян был этапирован на родину как нежелательный элемент, однако, по последним сведениям, вскоре вновь оказался за Бугом.

Что же касается Майского, то он отправился из Польши не на Восток, а на Запад, и видели его чуть ли не в Париже; во всяком случае, теперь тачка авторитета зарегистрирована во Франции. Как и Дынян, он продолжал навещать ставшую ему родной Беларусь и даже осуществил ряд новых прибыльных мероприятий, в частности, возвратил задержанные милицией краденые автомобили, которые братва перегоняла из Польши.

Эту операцию осведомленные люди считают почти невероятной, потому что документация, необходимая для дальнейшей продажи этих машин, была милицией определена как фальшивая.

Впрочем, как и у Дыняна, у Майского случались и мелкие неприятности. Так, мчавшуюся по шоссе в Седлицком воеводстве машину Майского с французскими номерами обстреляли из красного "мерседеса". Через некоторое время на воздух взлетел его дом, однако пока что самому "экс-башмаку" удавалось уходить абсолютно невредимым.